Неточные совпадения
Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных
толкований, издатель считает долгом оговориться, что весь его труд в настоящем случае заключается только в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и
имел надлежащий надзор за орфографией, нимало
не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до последней издателя
не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.
Веление мое или было совсем нарушено, обращаяся
не в ту сторону, или
не имело желаемого действия превратным оного
толкованием и медлительным исполнением.
—
Не могу
не предупредить вас, Аглая Ивановна, что всё это с его стороны одно шарлатанство, поверьте, — быстро ввернул вдруг генерал Иволгин, ждавший точно на иголочках и желавший изо всех сил как-нибудь начать разговор; он уселся рядом с Аглаей Ивановной, — конечно, дача
имеет свои права, — продолжал он, — и свои удовольствия, и прием такого необычайного интруса для
толкования Апокалипсиса есть затея, как и другая, и даже затея замечательная по уму, но я…
Толкования снов в «Соннике» были крайне нелепы,
не имели даже никаких, самых пустых, известных в народе, оснований и применений.
И хотя на другой день в газетах было объявлено, что эти завтраки
не имели политического характера, но буржуа только хитро подмигивает, читая эти
толкования, и, потирая руки, говорит: «Вот увидите, что через год у нас будут рябчики! будут!» И затем, в тайне сердца своего, присовокупляет: «И, может быть, благодаря усердию республиканской дипломатии возвратятся под сень трехцветного знамени и страсбургские пироги».
Мы оба обвинялись в одних и тех же преступлениях, а именно: 1) в тайном сочувствии к превратным
толкованиям, выразившемся в тех уловках, которые мы употребляли, дабы сочувствие это ни в чем
не проявилось; 2) в сочувствии к мечтательным предприятиям вольнонаемного полководца Редеди; 3) в том, что мы поступками своими вовлекли в соблазн полицейских чинов Литейной части, последствием какового соблазна было со стороны последних бездействие власти; 4) в покушении основать в Самарканде университет и в подговоре к тому же купца Парамонова; 5) в том, что мы, зная силу законов, до нерасторжимости браков относящихся, содействовали совершению брака адвоката Балалайкина, при живой жене, с купчихой Фаиной Стегнушкиной; 6) в том, что мы,
не участвуя лично в написании подложных векселей от имени содержательницы кассы ссуд Матрены Очищенной,
не воспрепятствовали таковому писанию, хотя
имели полную к тому возможность; 7) в том, что, будучи на постоялом дворе в Корчеве, занимались сомнительными разговорами и, между прочим, подстрекали мещанина Разно Цветова к возмущению против купца Вздолшикова; 8) в принятии от купца Парамонова счета, под названием"Жизнеописание", и в несвоевременном его опубликовании, и 9) во всем остальном.
Если же все эти выражения должны
иметь иносказательный смысл и суть прообразы, то ведь мы знаем, что, во-первых,
не все церковники согласны в этом, а, напротив, большинство настаивает на понимании священного писания в прямом смысле, а, во-вторых, то, что
толкования эти очень многоразличны и ничем
не подтверждаются.
Вот все, что я
имел вам сказать для первого знакомства. Кажется,
не забыл ничего. Но если бы вы встретили в моих словах повод для превратных
толкований, то прошу обращаться ко мне за разъяснениями: двери моей квартиры всегда будут открыты для вас. Мне даже приятно будет вас видеть сколь возможно чаще, потому что урядник, в ожидании разъяснений, может помочь моей прислуге нарубить дров, поносить воды и вообще оказать услугу по домашнему обиходу.
—
Не в том дело. Я и сам знаю, что лучше этого
толкования желать нельзя! Но… «свобода»! вот в чем вопрос! Какое основание
имел я (
не будучи развращен до мозга костей) прибегать к этому слову, коль скоро есть выражение, вполне его заменяющее, а именно: улучшение быта?
Строгости нового цензурного устава никто
не чувствовал, потому что
не было ни малейшей надобности прибегать к ней, если цензор
не имел собственного желания пускаться в злонамеренные
толкования.
Имея это в виду, мы
не считаем лишним предупредить читателей, что «Опыт истории цивилизации в России» и действительно можно уподобить топкой трясине, в которой ежеминутно можно погрязнуть в тине лжи, выдумок, безобразных искажений и произвольных
толкований фактов.
Евномий
не согласился, однако, с
толкованием отрицательных имен Божиих у св. Василия В. и,
не без некоторого основания, возражал: «Я
не знаю, как чрез отрицание того, что
не свойственно Богу, Он будет превосходить творения!.. Всякому разумному существу должно быть ясно, что одно существо
не может превосходить другое тем, чего оно
не имеет» [Несмелов, 135.]. Вопрос о значении отрицательного богословия в его отношении к положительному так и остался у св. Василия мало разъясненным.
А как, по
толкованию первого артикула Воинского устава: «наказание сожжения есть обыкновенная казнь чернокнижцу, ежели оный своим чародейством вред кому учинил или действительно с диаволом обязательство
имеет»; но поелику он чародейством своим никому большого вреда
не учинил, кроме заговора ружей, присаживания шишки на носу и прочего и прочего, и от обязательства с сатаною отрекся по увещанию священника, то приговаривался он к прогнанию шпицрутеном и церковному публичному покаянию.
Всякий интересующийся этим вопросом пусть сам посмотрит церковные
толкования этого места, начиная от Иоанна Златоуста и до нашего времени. Только прочтя эти длинные
толкования, он ясно убедится, что тут
не только нет разрешения противоречия, но есть искусственно внесенное противоречие туда, где его
не было. Невозможные попытки соединения несоединимого ясно показывают, что соединение это
не есть ошибка мысли, а что соединение
имеет ясную и определенную цель, что оно нужно. И даже видно, зачем оно нужно.
Другие же, неверующие, свободные толкователи учения Христа, историки религий, — Штраусы, Ренаны и другие, — усвоив вполне церковное
толкование о том, что учение Христа
не имеет никакого прямого приложения к жизни, а есть мечтательное учение, утешающее слабоумных людей, пресерьезно говорят о том, что учение Христа годно было для проповедания диким обитателям захолустьев Галилеи, но нам, с нашей культурой, оно представляется только милою мечтою «du charmant docteur», [очаровательного учителя,] как говорит Ренан.